FLORENCE AND THE MACHINE - HOW BIG, HOW BLUE, HOW BEAUTIFUL (2 LP)

Страстный голос, медальный профиль, стать и энергия как у марафонской бегуньи — все это в активе рыжей англичанки Флоренс Уэлч, поборницы запредельной громкости в пении, эпической мелодрамы в музыке, любительницы красного, веды и дивы для современных клипмейкеров, разыскивающих выдающиеся женские образы. Живая богиня европейского арт-попа, Уэлч стала большой артисткой уже в 21 год, дебютировав на той же территории девушек непростой судьбы, глубоких чувств и буйного поведения, что и ее современницы Эми Уайнхаус и Лили Аллен. Территории тех, кого по разным причинам уже нет в высшей музыкальной лиге. Мгновенный успех дебютного альбома Florence + The Machine «Lungs» оказался еще и растянутым во времени, сделав его одной из самых продаваемых пластинок 2009—2010 годов.

Неудивительно, что у вырванной из привычной жизни в доме своей матери и брошенной в водоворот гастролей и публичной жизни девушки стали сдавать нервы. Второй альбом «Ceremonials» (2011) был в целом не менее успешным, однако совершенно зацикленным на темах бегства, смерти и особенно воды. «Водянистым» он был настолько, что продюсер ее третьей пластинки Маркус Дравс (Arcade Fire, Coldplay, Бьорк) запретил певице писать песни о воде. Отчасти об этом стремлении обрести свой берег и рассказывает песня «Ship To Wreck», восьмидесятнический гитарный номер с откровенным американским духом. Используя романтический лексикон Стиви Никс, Уэлч могла бы сказать, что ее жизнь вода не только разрушила, но и сделала при этом певицу сильнее. По крайней мере, именно теперь она как никогда готова к завоеванию Америки.

Оставалось только сделать европейские гимны более доступными для простых жителей США, которые, конечно, склонны к романтике голливудских масштабов (со свечами и пьянством у камина), однако песни предпочитают несколько попроще. Примерно как у Fleetwood Mac, творческой линии которых Уэлч, объединяющая в себе глубинную женственность Стиви Никс и напускное пацанство Кристин Макви разом, и придерживалась. И для этого Уэлч нужен был равный заинтересованный соратник, способный вобрать в себя то, что делали для вокалисток Fleetwood Mac Линдси Бакингем, Мик Флитвуд и другие.

Нового продюсера певица выбрала, в том числе, по причине того, что тот работал с гениальной сумасбродкой Бьорк над «Homogenic», но еще и для того, чтобы он помог Флоренс сделать плюс-минус увлекательный «большой» альбом с «большим саундом». До этого к Уэлч у многих были вопросы: эмоции явно забивали в ней большую певицу. Временами даже казалось, что рыжая певица исполняет одну и ту же длинную песню или часть сюиты о приключениях отчаянной девушки, увлеченной силами чародейства и волшебства.

Продюсер Маркус Дравс, протеже Брайана Ино, пользуется репутацией человека, способного адаптировать рок-группу к поп-масштабу. Искомой цели Дравс и Florence + The Machine во многом достигли, но в то же самое время именно это может стать смущающим обстоятельствам для поклонников прежнего творчества певицы. Королеве, кружащейся в длинных платьях в очерченных мелом кругах, не очень идут обращения к простолюдинам.

Пост-панковские мотивы, электронные звуки и африкано-готические ритмы в духе Siouxsie And The Banshees уступили место более живому рок-звучанию с обилием духовых (аранжировки которых делал Уилл Грегори из Goldfrapp) и характерному среднетемповому «мотауновскому» биту. Продюсер прежних двух пластинок Пол Эпворт сделал лишь один трек — «Mother», финальный блюз с кислотными гитарами в стиле еще одной любимой группы Уэлч Jefferson Airplane. В остальном же певица по-прежнему пользуется приемами из арсенала британского арт-попа а-ля Кейт Буш, наглядными примерами чего служит выспренняя баллада «St. Jude» или песня «Long and Lost» с ее призрачными хорами. Тематически Флоренс Уэлч сражается с любовниками и собственными чувствами, и все эти битвы разворачиваются посреди барочно пышных клавишных пейзажей и библейских аллюзий. Сама же певица назвала альбом «попыткой научиться жить и любить в мире вместо того, чтобы бежать от него».